Вторая ласточка по Одессе

[Василий Куценко]

Часть первая

На просторах советской республики развелось уж очень много коммерческих предприятий. Позабыв об уважаемом во все времена труде, граждане лихо переметнулись в клерки и прочие туманные профессии. Угар нэпа сказывался практически на всем. В поисках новых денежных знаков граждане придумывали все новые и новые коммерческие финты. Новая власть быстро поняла, что бороться придется не только с мировым капитализмом, пережитками прошлого, но и с гражданами, которые уж очень как то рьяно стали богатеть. Впереди опять начала маячить продразверстка, забытые уже карточки на муку и махорку. Редактора газет рвали на себе последние волосы, а в парткомах свет горел круглосуточно ибо задание партии большевиков было недвусмысленным – дать народу новую идею.

В ту самую пору по стране орудовала некая разрозненная стайка жуликов называвших себя детьми пара и веника. Особенно надо заметить, что среда эта была неоднородна подчинялась законам анархии и разделялась на несколько классов. Низшие занимались одурачиванием инженеров, сметчиков, руководителей артелей, предлагая богатый ассортимент развлечений в коммерческих банях как-то пиво, игра на бильярде, гражданок легкого поведения, забывая порой о том что человек пришел просто помыться в баню. Средней руки проходимцы заманивали к себе тем, что причисляли себя к адептам истинной «той еще закалки» банных мастеров и обучавшихся в царские времена в особых банях где принимали процедуры исключительно люди аристакратического круга, в том числе и приближенные к царю.

Но высочайшим почтением пользовалась третья группа проходимцев. Они работали свято чтя уголовный кодекс, но, тем не менее, в этом позорящем советское общество болоте тонули доверчивые администраторы, хозяйственники и общественники. То была особая каста жуликов которая не сидела на месте а вела свою работу по всей стране: от От Минска до Берингова пролива и от Нахичевани на Араксе до Земли Франца-Иосифа.

В одно время предложение этих благочестивых детей от пара и веника на столько превысило спрос на рынке, который только что был потрясен очередным крахом советского рубля, да так сильно, что наступила очередная депрессия. А так как дети этой корпорации все же иногда пересекались на полустанках в песках средней Азии или Бабруйске, то мысль о реформе рынка постепенно сформировалась в мозгах детей пара и веника. Созрела необходимость конференции. Пора было заканчивать с буйной анархией и сообща разделить зоны влияния. Необходимость этого кворума осознала исключительно третья – лучшая часть детей.

Кто как мог передал через знакомых или телеграфом о назначенной конференции. Работу по проведению означенного собрания в взяли на себя два «старших» сына: Вася Нэпман и Шура Гарбыль .
Так как предварительная работа в силу специфики профессии протекала долго, только к концу осени все дали согласие на кворум. Мероприятие было назначено на 5 октября в Одессе. Ну, а где же оно могло еще проходить в эту уже холодную для большей территории Советской страны месте.

Тем более, что Вася Нэпман и еще один сын - Игорь Самолет будучи людьми дальновидными обзавелись собственными домами в частном секторе Одессы.

И вот в назначенный день лучшие представители детей пара и веника выдвинулись в сторону Чёрного моря.

Blind Priest

Далее...

 

[Василий Куценко]

Часть вторая

Самый большой десант с совдепии выдвинула Москва. Ранним утром на Курском вокзале одним поездом в Одессу выехали Васиссуалий Пасечник, Марат Самуэльевич Паниковский, и Антошка Морячок.
Поезд Москва-Одесса, как и следует, начинался с вагона на котором красовалась надпись Сыктывкар.

К поезду, проводить соратников пришел и голубой воришка дядя Вова, который не просто имел трудовую книжку лежащую в Московском коньячном заводе но и исправно наведующимся туда, когда его скромные запасы коньяка подходили к концу. Так как сам дядя Вова не мог участвовать в конференции, то он по совести передал на встречу бидон с коньяком.

Усевшись в плацкартный вагон поезда троица ознаменовала встречу кипяточком в граненных стаканах в подстаканниках куда предварительно была высапана заварка, заботливо припасенная Морячком.

Но, чай не водка – много не выпьешь, и Паниковский имеющий корочку профсоюза слепых сходил в вагон-ресторан за пивом. Да, граждане, наконец-то в поездах начали продавать пиво, пусть и членам профсоюза, но положительные тенденции нэпа прослеживались хотябы так.

Купив шесть бутылок жигулевского Паниковский вернулся обратно. Васиссуалий будучи человеком интеллигентным и переночевав за день до выезда в вытрезвителе, куда его доставили с известного трактира на Пятницкой пить отказался наотрез. Два других сына будучи взбудораженными от дальней поездки выпив жигулевского, умиротворенно пригубили и коньячок дяди Вовы. В процессе беседы Паниковский посетовал, что тоже был обижен советской властью на 15 суток, а именно сержантом милиции товарищем Кондратюком который задержал его при мирной попытке раздела социалистической собственности в одной из столичных гостиниц, откуда Паниковский безуспешно пытался вынести постельное белье, справедливо полагая, что при его образе жизни оно ему более необходимо, чем какому либо командировочному оленеводу. Антоша сочувственно кивал головой, Марат Самуэльевич наивно принимал его жест как «еще по одной». Пассажиры завистливо глотали слюни, и лишь Васиссуалий укоризненно поглядывал на младших братьев. В итоге оба молочных брата через 3 часа спали глубоким и чистым младенческим сном.

Поезд уносил сыновей пара и веника на юг. Ближе к вечеру и к Украине на остановках местные жители стали предлагать скучающим пассажирам, выбежавшим в срочном порядке на перекур изделия домашней кухни: вареники и пирожки. Выспавшийся к тому времени Паниковский будучи человеком хозяйственным и имеющим высшее образование рассчитал, что коньяк испаряющийся со скоростью в 24 молекулярных слоя в секунду испарится ровно на один стакан до приезда в Одессу, решил не переводить столь ценный продукт солнечной Армении. Приняв на впалую старческую грудь двести пятьдесят грамм солнечного напитка, он на трех полустанках обнаружив в себе прилив неслыханной щедрости скупал у местного населения все находящиеся в его поле зрения вареники и безуспешно пытался накормить ими своего молочного брата Антона Морячка. Антон сидевший в позе задумчивого рабочего получившего получку, от вареников отказывался взбрыкивая головою как необъезженный мустанг. Васиссуалий от своей порции не отказывался. Ел он чинно, не спеша. Паниковский вошедший к тому времени в кураж пытался выдать себя за почетного сеятеля и подражая увиденному им гдето плакату начал широкими жестами сеять вареники в вагонном проходе.

Выполнив свой план по посеву вареников, Марат Самуэльевич заботливо обслюнявив карандаш заполнил миграционные карточки за себя и за Антона Морячка. Причем, почему то вместо одного языка использовал три: русский, украинский и английский. После чего довольно крякнув улегся на верхнюю полку. Вассисуалий крепко задумался о целесообразности поездки.

Утро встретило сыновей веника и пара укоризненными взглядами соседей, осенним бризом и надписью «ласкаво просимо в мiсто Герой-Одесу”.

Blind Priest

Далее...

 

[Василий Куценко]

Часть третья

Выскочив на платформу дети пара и веника стали нервно озираться по сторонам . Судя по телеграмме полученной от Саши Горбыля именно он и должен был встретить их на вокзале. Будучи людьми имевшими обширные знакомства с чуждыми для советских людей элементами, трое сыновей кучно уложили свои вещи в пирамиду, и, встав вокруг своих вещей стали озираться по сторонам.

Из них троих, только Паниковский имел тет-а-тет с Сашей Гарбылем. Встреча их произошла за год до этого, когда Марат Самуэльевич, бесчинно гастролировал на территории Саши Горбыля, и только чудо и молниеносная выдумка последнего спасла их от обмазывания дегтем с последующим обсыпанием перьями в одном из малороссийских колхозах-миллионерах.

Антон Морячок, будучи человеком веселым убеждал проходившего мимо коренного одессита сказать фразу впоследствии ставшей крылатой: «Сегодня по три, но маленькие. А вчера большие, но по пять...» К концу первого часа ожидания настроение депутатов от Москвы начало портиться. Зная характер Саши Горбыля можно было смело предположить, что именно сейчас он продает кому-то специальный банный веник, излечивающий от чахотки, либо радикальное средство для окраски волос. Саша явился через час и заверил, что просто заплутал, в незнакомом городе. После чего гордо подвел их к своему автомобилю.

Необходимо заметить, что в младенчестве сей автомобиль был выходцем из Германии, доставшийся в ходе боевых действий, времен Антанты, бравому поручику русской армии, который впоследствии будучи одурманенным Горбылем передал этот автомобиль Саше безвозмездно, на что имелась соответствующая доверенность с подписью и печатью Харьковского нотариуса Ничипорука Ю.Х. Саша Горбыль никогда не разменивался по мелочам, и считал унизительным для себя обучаться, а тем более получать в милиции права на вождение автомобиля. Права ему выправил его давний товарищ – Станиславский, который еще при Николае II отсидел, за то, что окончивши ремесленное училище, вместо росписи по глиняным горшкам, стал исправлять свое материальное положение путем рисования денежных знаков. Саша с помощью слесаря Полесова внес существенные корректировки в проект немецких инженеров, после чего гордо назвал свой автомобиль «Антилопа Гну».

Горбыль заехал по пути на Привоз, купить у бабок питьевой воды, т.к. водопровод в Одессе попал в руки инженера Брунса, который избавил его от полного разрушения путем весьма логичным – перестал подавать в него воду. И, несмотря ни на что, в обкоме партии куда его вызвали в связи с многочисленными жалобами граждан, сумел все же отстоять свою точку зрения тыкая в нос Секретарю обкома СНиП «Вентиляция и кондиционирование». Через полчаса Антилопа свистя тормозами остановилась около чугунных ворот дома Васи Нэпмана.

Из-за того, что троица опоздала на один день, и была последней представительной делегацией детей пара и веника то их ждали с нетерпением для подтверждения полной легитимности кворума уже сутки.

А так как здесь собрались исключительно люди интеллигентные, высокой моральной культуры, где каждый старался поделиться своим опытом по освоению лесов или золотых приисков Сибири, и помня о сибирских морозах решила обмениваться опытом на пляжу у Черного моря. Этому способствовало два фактора: первый, это то, что квартира Васи Нэпмана располагалась в непосредственной близости от моря. И второй, то что представители от Балтики : в прошлом камергер императорского двора Николай Николаевич и суровый бывший путиловец Юричь привезли с собой трофейную палатку с буржуйкой. На скорую руку реформаторы организовали в ней походную баню. И обмен опытом ускорился.

Blind Priest

Далее...

 

[Василий Куценко]

Часть четвертая

Спрыгнув с Антилопы, Саша Гарбыль, пригласил троицу следовать его примеру. И если Антон Морячок и Марат Самуэльевич последовали сразу за ним, то Васиссуалий Пасечник еще несколько секунд приводил свою шевелюру в порядок, ибо его впервые, обеими руками, обнимал человек ведущий машину. За воротами их встретили ученики Саши Горбыля – эдакие внучки комсомольцы. Выгрузив вещи, все спустились по крутой увитой плющом и диким виноградом зеленой лестнице к морю.

На берегу вокруг палатки и разбросанных кругом бычков папирос шла непринужденная беседа и обмен опытом делегатов съезда. У отца пара и деда веника оказалось 27 сыновей и 3 дочери. Кроме означенных выше субьектов были представлены: Молдавия - пожилым шахматистом Юрой, Белоруссия – Геной Ляписом и Петром Трубецким (он же Рыбья Чешуя); с юга РСФСР приехали Лешка Азиат и Славик Крюгер; с Донецка Александр Сотона (мелкий вредитель); с Тюмени - Шура Северный с напарницей Ксюхой-Евой; вставший как оказалось, впоследствии на праведный путь, и работающий ныне фельетонистом Серый-Белый, любимый сын Саши Горбыля – Виталя Ладушка с Димой Улыбкой. Кроме того были неведомые тёмные субъекты попавшие под крыло Горбыля и платящие ему определенный процент согласно прейскуранту установленному им же – эдакие кулацкие подпевалы. В сторонке находился любопытствующий контингент и трое мулатов бежавших в СССР с капиталистических сахарных плантаций Рио-де-Жанейро.

После скорого представления и рукопожатия, заседание коллегиально решено было перенести на вечер. А пока сыны и дочери пара и веника решили обменяться ничем не обязывающим накопленным опытом в области маскировки – банным шарлатанством. Все было чинно и благородно как и подобает высокому собранию. камергер Николай Николаевич показал свои приемы на Антоне Морячке, потом на нем же поупражнялся Саша Горбыль. Дима Улыбка питающий склонность к беспорядочной жизни уложил на полок Ксюху-Еву. Досталось и кулацким подпевалам. Ладушка тоже смачно приложил руку. Над Вассисуалием Пасечником потрудился Саша Гарбыль , и немного Марат Самуэльевич - помацал по спинке. Пасечник же на пару с Николай Николаевичем согрели Васю Нэпмана. Все это сопровождалось дружеским разговором и купанием в волнах Черного моря.

Один гражданин из любопытсвующего контингента, поборов робость бочком пробрался в палатку, чем несказанно рассердил Васиссуалия и не видя подвоха, на предложение Пасечника попарится, дал согласие. Васиссуалий будучи не выспавшись с дальней дороги и под впечатлением от проделок Марата Самуэльевича и Антона Морячка , ливанул на печку полный таз морской воды и прижав ничего не подразумевающего гражданина одной пудовой лапою за шею к полоку, вторую же руку держащую веник обрушил на поясницу. Гражданин осознал всю безысходность своего положения. Второй раз веник обрушился на зад гражданина.
- Ну, что, вкусно? сууука? – прошипел Васиссуалий отпуская страждущего. Гражданин не помня себя вылетел из палатки в как студент проваливший экзамен по истории партии. И более пяти минут остужал себя сидя как наседка в осеннем море. Больше страждущих до пара среди местного населения выявлено небыло.

Наступило время обеда. И дети пара и веника гурьбою направились в беседку возле дома Васи Нэпмана. Обед был приготовлен законною супругой Васи – Аленой и кухаркой Варварой. Пища была обильна и жирна согласно украинским традициям. Вася приходился кумом одному ответственному работнику продторга , благодаря чему питались в семье Нэпмана хорошо.

Утомленное солнце медленно прощалось с Одессой. Вася Нэпман и Саша Гарбыль предложили детям разделится на две группы. Одна из групп отправилась к Васе на загородную дачу, вторая в дом Игоря Самолета.

Blind Priest

Далее...

 

[Василий Куценко]

Часть пятая

Загородная дача Васи Нэпмана, представляла собой типичную дачу честного советского служащего: стандартный дом, построенный из материалов, который удалось раздобыть всеми правдами и неправдами - битый кирпич, ракушечник, доски из под ящиков от фруктов и овощей, пропитанного битумом картона. Возле дома находилась беседка, построенная из поваленных на этом же участке стволов молодых дубков. Особенным шиком и гордостью хозяина, являлся небольшой прудик с запущенными туда черноморскими бычками. Сама баня была построена из камня и пристроена одной стеной к дому в целях экономии денежных средств. Где-то посреди этой стены, был вкопан чан с водой гордо именуемый хозяином купелью. Предбанник представлял собою утоптанный глиняный пол. По одной из стен висели ведра для обливания. По центру предбанника находился большой деревянный стол, сделанный из остатков двери лилового цвета и пара лавок. Сама парная вмещала в себя большую кирпичную печь, сотворенную из румынского кирпича каким то, умельцем из Киева. Отделка стен была неказиста – обычные распушенные абы как, куски липовых стволов, с которых почему то ободрали только кору, а само лыко свисало как паутина. Венцом творения в парной были 3 мраморных плиты снятых во времена гражданской войны с правого бордюра Потёмкинской лестницы. Кто и как их снимал, и, как они оказались в парной, Вася скромно умалчивал. На улице темнело, но благодаря плановой электрификации и отсутствии учетного счетчика, электричество на даче никто не экономил. К моменту приезда делегатов, печь была исправно натоплена двоюродной племянницей Васи Нэпмана, которая приехала к нему погостить из Бердичева.

Дети пара и веника, как и полагается детям быстро разделись до трусов. Вася Нэпман широким жестом пригласил всех в парную. И процесс пошел.

Бессмысленно полностью описывать вертеп, который вынесла баня в этот вечер. Отметим только, что разошедшиеся дети пара и веника извели в этот вечер порядка 27 крепких дубовых веников – каждый старался, как мог. Особо выделялись Вассисуалий Пасечник, который успел отпарить большую часть братьев. Пять раз в парилке раздавалось полюбившееся ему слово «Вкусно?». В двух промежутках между заходами Пасечника, Вася Нэпман пёк свой излюбленный паровой пирог. Наибольшую радость доставляло Нэпману пронзать этот пирог рукой и, наблюдать, как по поверхности эпидермиса тёк тонкий ручеек пара. Нэпман был счастлив – выпекание такого пирога являлось отличительной чертой его бани, даже более того – единственной бани в Одессе, где можно было его приготовить. Это была магия высшего уровня.

В конце одного из выпеканий, после того, как большая часть детей покинула парилку Александр Сотона, высунул зачем то голову в узенькое окошко и застрял в нем. К его великому счастью, в дальнем углу парилки, с мраморных плит поднялся и засеменил к выходу Марат Самуэльевич. На призыв к помощи Сотоны, Марат Самуэльевич среагировал своеобразно, как и полагается мелкому пакостнику: загребя остатки парового пирога двумя огромными вениками, Паниковский опустил его на спину застрявшего Сотоны. Ни взяв ни одного урока у гастролирующих по всей стране йогов и факиров, Сотона каким то наичудеснейшим образом раскрыл в себе чакру, отвечавшую за размер черепной коробки. Выходили из парилке они уже вместе – Паниковский шел гордой поступью победившего гладиатора, Сотона же в позе цыпленка-табака. Также отличились Гена Ляпис и Петр Трубецкой. Их дует в парилке и особая техника последнего по нетрадиционному использованию веника повергла в шок некоторых участников конференции.

В одном из массовых заплывов в прудике произошел казус – ошалевший от обилия невиданных доселе огромных красных червей, один из черноморских бычков в порыве необузданного голода впился Славику Крюгеру между пальцев, между больших пальцев ног. Издав победный клич индейцев Славик выскочил из пруда как пуля выпущенная из трехлинейки. После секундной задержки раздался гомерический гогот адептов. Под дружный хохот собравшейся аудитории, пойманный столь оригинальным способом бычок, снятый с «крючка» был отпущен обратно в свою родную стихию.

Ближе к часу ночи красные как раки дети пара и веника вернулись в квартиру Васи Нэпмана. В квартире к тому времени уже спала вторая часть детей веника и пара, которая вернулась от Игоря Самолета на час раньше. Посовещавшись бодрствующая половина решила провести конференцию на следующий день.

Blind Priest